"...очень увлекательная игра!" - это Ленка. - "Тебе понравится".
"Не вижу радости во взоре", - на самом деле и смотреть-то на нее было страшно просто. Лицо - застывшее, словно неживое, маска, а глаза блестят; двигается резко: села на диван, вскочила, добежала до компьютерного столика, оперлась о него, отпрыгнула - словно обожглась - и обратно, к дивану. И при всем этом - таклй спокойный тон, даже нотки веселья проскакивают. Или это уже истерика?
Да, выросла дочка... Ладно, пусть рассказывает свою игру, а я тут пока в сторонке постою, у окошка, погляжу вот, что там во дворе творится, какие машины стоят, что соседки-старушки обсуждают... Впрочем, с пятого этажа не слышно. ну и пусть. Не обидно. Что там Ленка такое говорит?
"Эта игра, она на воображение. Представь себе, пап, - я обернулся, а она уже стоит у стены, под часами, высокая, худая, напряженная, опять же, глаза блестят, волосы сбились налево, сжала кулаки, подняла руки перед собой - то ли тянется ко мне, то ли защищается от кого-то... - Пап, вот представь, что тебя никогда не было!" - опустила руки, чуть расслабилась, поправила прическу - и бросилась к столу, я аж вздрогнул от неожиданности, а потом до меня дошло, что именно она сказала, и мне совсем поплохело, мурашки по спине поползли, и бедное мое сердце, сколько ж можно на него нагружать-то? Переспрошу, может, она не про то: "Что?" А она уже чертит что-то на листочке, оборачивается - а лицо белое, и глаза, глаза - всегда были серо-голубые, а теперь почти черные: "Ну пап, ну смотри!.." - а передо мной все плывет, мошкара какая-то черная мельчешит: "Ты мне лучше так расскажи", - отбираю у нее листочек, складываю в карман - потом посмотрю, когда полегчает, - а она медленно-медленно отходит к двери, а там темно, лампа туда не светит, и глаз ее я не вижу: "Ну смотри, пап, вот представь", - и голос, то поднимается, то чуть тише звучит, по-моему, она себя уже не контролирует, - а кто же тогда? - "Смотри, ты должен представить себе, что тебя не было никогда. Все-все-все было таким, как на самом деле - только без тебя. Понимаешь?"
Она уже почти кричит, а мне хочется подойти к ней, и встряхнуть или дать пощечину, - и, наверное, она это чувствует - потому что опять вытянула руки вперед - ладонями ко мне - а потом, резко, словно опомнившись, сложила их на груди, полностью закрылась, и, похоже, совсем успокоилась: "Ну так что, пап? Будем играть?"
А я вдруг подумал: "Какого черта?" - и...