Дом Феанаро и Нерданэль 

Makalaure 
…Домой.
Стук копыт лошади моей почти не слышен - по мостовым ли Тириона рассыпается он, затихает ли вдали от дома... 
Изменчивые тени часто скользят меж отрогов Калакирии: лишь вечер - час смешения Света - гонит их прочь, в отроги, в мелкие ущелья. Должно быть, им одиноко: тени постоянно манят к себе, нашептывая странные мотивы то незаконченных песен, то грез; они бывают то странно неподвижны, то своенравны как Ветер или Море, и, кажется, никогда не найдется среди Эльдар того, кто однажды постигнет до конца их причудливые тайны. Меня же эти секреты скорее тревожат, а не успокаивают, причины тому я не знаю и, честно говоря, всерьез над этим вопросом даже не задумывался. 
...Лошадь встряхивает головой, и я вырываюсь из раздумий: наверное, так выныривает на поверхность пловец, долго пробывший под водой. Тени бесшумно отступают к скалам и предо мной - в какой-то половине лиги пути - Туна, венчанная как сверкающей диадемой белыми стенами Тириона. Домой...
Домой... Там, у резного каменного крыльца, позолоченного отблесками Лаурелина, можно будет бросить поводья и скатиться с поднадоевшего жесткого седла. Наверху - на втором этаже - обязательно колыхнется занавеска: кто-то из i Wenyn по сложившейся традиции караулит, непонятным образом и неизвестно откуда узнав о моем возвращении. А еще через несколько мгновений весь дом будет поставлен на уши: ammё для вида примет суровый вид (у нее это получается куда лучше, чем у прочих членов семьи, главное - не проболтаться о том отцу: не поймет. Или наоборот, поймет и попытается поэкспериментировать в сей области самолично...) Итак, матушка примет вид суровый и немного хмурый, попеняет для вида на наше постоянное и длительное отсутствие (ее не остановит, что я ездил куда-то один и всего на половину дня - семейная традиция в действии), после чего сама же рассмеется и погонит всех ужинать. Именно погонит: и меня, и сыплющего новостями Амбаруссу (а то и обоих, если второй спрятаться не успеет), и высунувшегося из соседней комнаты Майтимо (он так и не успеет задать свой любимый вопрос "ну что здесь опять случилось?!"), и Тъелкормо, и тъелкормовского смешного мохнатого щенка, который путается у всех под ногами и пытается оглушительно грозно тявкать (получается оглушительно, но смешно), да и всех остальных, некстати (или кстати?) подвернувшихся под руку.
Сей нехитрый ритуал возвращения мы с братьями выработали довольно давно, и, судя по хитрому переглядыванию Карнистира и Тъелкормо, на достигнутом наше семейство не остановится. Домой? Ну что ж... добро пожаловать ДОМОЙ! 

Финвэ 

Неспешный шаг лошади. Постукивание копыт. Достигший широких ворот чуть раньше Макалаурэ всадник коротко отвечает на приветствия немногих(ранний час, большинство ещё спит) нолдор своему королю, направляя коня на узкую улочку, ведущую к дому Феанаро. Забавная причуда, принц выстроил свой дом просто на окраине, у самых ворот. Говорил, им с Нерданэль и детьми, здесь спокойнее. И верно, сколько здесь садов, будто и не по городу едешь... 

Финвэ снова задумался о чём-то, перебирает в пальцах поводья, не мешая коню двигаться с потрясающей медлительностью. Ветер шевелит длинные чёрные кудри и складки тёмного плаща, запылившегося в дороге, серебряный обруч с искусной резьбой чуть поблескивает на солнце…

Давно я здесь не был. Может, зря? Может, и зря. Теперь уж не скажешь.

Сколько можно искать Феанаро? В мастерских Ауле, куда Финвэ направился по привычке, его не было уже несколько месяцев, вообще никто не знает, где он… Получается - напрасно съездил. Финвэ усмехнулся - сделал такой крюк, надо было сразу ехать в тирионский дом Феанаро и Нерданэль.

Финвэ легко соскакивает с коня, остановив того неподалёку от крыльца. Замирает, оглядывается – кто-то ещё приближается к дому… 


Нерданэль вышла встречать сына - но едва заметно нахмурилась, увидев верховного короля. Нет, она конечно рада, но... Обняв подъехавшего Макалаурэ и велел ему быстро приводить себя в порядок и идти в столовую, она чуть приостановилась, глядя на Финве:
- Государь мой и родич... я рада тебе, и, конечно, внуки будут рады, хотя и не все они сегодня собрались... но если ты приехал увидеть своего сына и моего супруга - то я должна разочаровать тебя. Его здесь нет уже много дней, и я не знаю, где он. Как раз сегодня я раздумывала о том, чтобы послать гонца к тебе в дом - думала, быть может, что тебе известно более моего. Но сейчас, глядя на твое лицо, вижу, что ты и сам в неведении. 


Частый перестук копыт затихает у крыльца, в тон цокоту позванивает оконное стекло.
-Амбарусса, посмотри, enwin-lindo вернулся! Бежим вниз?
Хлопает дверная створка, по мраморному полу рассыпается топот двух пар ног.
-Не спеши! Слышишь, кто-то еще приехал? 
-Интересно, кто? Может быть, atar?
Быстрее, быстрее, вниз по лестнице, скользя по перилам и прыгая через пару ступенек...
- Король Финвэ!
- Ammё!
Скорее, пока не взрослые не заметили, нырнуть за ближайший гобелен и затаиться там, стараясь дышать тихо-тихо - не услышат, не отправят наверх, чтобы не мешали им в серьезных и важных делах... 


Макалаурэ столкнулся с Финвэ прямо в дверях...
Причем столкнулся - мягко еще было сказано: пусть и ступала гнедая кобыла на редкость спокойно, наперекор своему норовистому характеру, да и всадник откровенно заду... замечтался о материях высоких и далеких, все это не помешало сыну феанаро, едва въехав во дворик родительского дома, бросить поводья и буквально влететь в открытую дверь. Чудом не сбив стоящего за нею.
-А?!. Aiya, aranya... - выдавил Макалаурэ, выпутываясь из складок плаща Финвэ, стараясь в довершение всего не расчихаться прямо в выпрямленную спину впередистоящего.
Краем глаза заметив выходящую из комнаты ammё, Макалаурэ от души поздравил себя с тем, что пришедшие в полнейший беспорядок волосы закрывают лицо: в такой ситуации быть до конца уверенным, что не напоминаешь ликом брата Карнистиро было крайне и крайне сложно. 


Финвэ, получивший неслабый удар в спину от влетевшего в дверь Макалаурэ, резко обернулся. Взметнувшийся плащ тут же окончательно скрыл Макалаурэ, пресекая всякие попытки того освободиться. Финвэ хмуро поглядел на внука и так же хмуро проворчал
- Интересно, когда ты научишься смотреть куда бежишь, а? 

Затем король выпутал Макалаурэ из складок своего плаща(пришлось расстёгивать пряжку и стараться не порвать ткань, обернувшуюся вокруг Макалаурэ самым причудливым образом), посмотрел на несколько ошалевшего от всего этого внука, и встряхивая многострадальный плащ, неожиданно расхохотался:
- Aiya, aiya… Видел бы ты своё лицо! Ладно, иди-ка умойся и приди в себя, как тебе уже посоветовала твоя матушка.



- Угу, - все еще пунцовый Макалаурэ кивнул и поспешил исчезнуть за первой попавшейся дверью, дабы последовать совету и в порядок себя привести.
Финвэ и Нэрданэль, кажется, тоже не собирались долго задерживаться на пороге. 


Финве и Нерданэль действительно прошли в гостиную, продолжая беседу. Убедившись в том, что верховный король также, как и она, не знает, где Феанаро, Нерданэль, как ни странно, - неожиданно успокоилась. Во всяком случае спешка делу не поможет, а порядок в доме - есть порядок в доме. Пусть Финве еще хоть недолго будет думать, что в семье его старшего сына все хорошо: ему и своего горя хватает. И пусть радуется внукам - непосредственность юности так заразительна. Да вот, пожалуйста... не успели приветить одного сорванца, как тут еще... - Нерданэль своим острым глазом мастера не могла не заметить, что гобелен на стене, с изумительным искусством изображающий Два Древа, - как-то подозрительно шевелится, точно дышит.
Она отвела рукой, приподнимая тяжелую ткань.
- Вот негодники, - не сдержала здорового смеха. - Вместо того, чтобы встретить деда, как подобает, прячутся тут в надежде подслушать разговоры старших. Ну, погодите, вот вернется отец... А пока... ладно, так и быть - руки более-менее чистые, коленки целые - идите помогать мне накрывать на стол. 
Государь мой, - повернулась к Финве, слегка изумленно взиравшему на младших внуков, - я надеюсь, ты почтишь наш дом и останешься с нами к обеду? - и вновь чуть принужденно улыбнулась. 


- Конечно, Нерданэль, - тепло сказал ей Финвэ, кажется, не замечая принуждённости в улыбке, - останусь с радостью, должен признать. Я так давно не бывал в этом доме…да и дорога была длинной, отдых будет очень приятен. 
- Я уже и забыл, какие вы…одинаковые, - с улыбкой обратился Финвэ к Амбаруссам, - поэтому так и удивляюсь. 


Снаружи раздались размеренные, немного усталые шаги. Такие привычные, такие знакомые в этих стенах. И прежде, чем отворилась дверь, прежде, чем на пороге возник знакомый силуэт, Нэрданель поняла: Феанаро вернулся домой. 


... А еще через несколько мгновений она увидела его лицо... и, едва взглянув, - а она умела читать выражения лиц, едва уловимые оттенки настроений, малозаметные жесты, - все это говорило ей порой гораздо больше, чем целый написанный свиток, а Феанаро к тому же никогда не умел как следует скрывать своих чувств, - едва взглянув, поняла: случилось что-то необычайное, еще небывалое. Его лицо сияло торжеством мастера, которому удалось не просто сделать хорошую работу, а воплотить в жизнь свою самую заветную мечту... Но что это было? Она не знала, ни где он пропадал, ни над чем работал все это время. Но каким-то внутренним чутьем поняла - сейчас в ее мирный дом вошло нечто, что изменит судьбы всего мира, и не только в Амане. Всего мира... но и ее судьбу... и ее детей.
И... - ни словом, ни взглядом не упрекнуть за долгое отсутствие... - просто молча шагнула навстречу. 


-Aiya, aranya!- радостные улыбки в ответ. - Мы не одинаковые, мы похожие!- хором в два голоса и звонкий смех опять рассыпается перезоном бубенцов по залу.
Две взлохмаченные головы повернулись на звук шагов и скрип открывающейся двери, на лицах -удивление, затем - казалось, что шире улыбнуться уже невозможно, но у бизнецов это получилось...
-Atarinya!
Обогнув стоящего в гостиной Финвэ, рыжими стрелами метнулись ко входу. Неожиданно остановившись в полушаге за спиной матери, попытались одернуть сбившиеся туники и синхронным кивком отбрасывая падающие на глаза непослушные волосы.
-Aiya, atarinya! Ты вернулся! 


Финвэ в душе усмехнулся, наблюдая за внуками и сделал несколько шагов к двери, молча, но с радостной улыбкой. Ну, кажется, я всё-таки угадал, приехав сюда. Где бы я ловил Феанаро неугомонного, если бы не встретился с сыном сегодня?

Финвэ внимательно смотрит на сына. Он тоже чувствует, правда слабее, чем Нерданэль, что тот принёс собой – новое. Давно задуманное, но только сейчас свершённое – и шевелится память о давнем смутном разговоре, а на душе непонятное предчувствие…Но мы поговорим об этом позже, мы посмотрим – с чем же пришёл ты, сын мой! А пока… 
- Aiya, onya!



Феанаро широко улыбнулся, порывисто шагнул к супруге, обнял ее правой рукой (левая, скрытая плащом, прижимает к боку некую шкатулку), радостно воскликнул, обращаясь сразу ко всем: 
- Aiya! 
И, чуть удивленно:
- Отец! Как хорошо, что ты здесь! Как нельзя более кстати!
Перевел взгляд на сгорающих от любопытства и нетерпения сыновей, попытался сделать строгое лицо:
- Конечно же, я вернулся! И еще успею выслушать, как вы напроказничали тут в мое отсутствие. А сейчас ну-ка, дайте отцу отдохнуть хотя бы немного.

Обратившись к супруге, он негромко произнес:
- Пойдем со мной, melda. Я хочу, чтобы ты разделила то чувство, что переполняет меня.

Быстрыми шагами Феанаро направился к себе в комнату, успев мимоходом потрепать по голове обоих близнецов. Те устремились было вслед за ним, но он обернулся, нахмурившись, и сыновья со сдерживаемым смехом кинулись врассыпную. 
- Отец, пойдем скорее, - воскликнул Феанаро, сопроводив свои слова энергичным кивком. 

Сейчас Куруфинвэ был похож одновременно и на мастера-нолдо, уставшего после долгих трудов, но безгранично гордого достигнутым результатом, и на пылкого юношу, который знает, что сумел в чем-то превзойти всех, и которому не терпится похвалиться этим.



Нерданэль передалось его нетерпение, - сама мастер, она всегда особенно любила эти минуты и порой жалела, что на ее долю этих минут достается все реже: те моменты едва сдерживаемого торжества, когда нечто новое, еще невиданное прежде, появлялось на свет и ты первая, кроме самого творца, кто увидел и ПОНЯЛ это; то, что принадлежит пока лишь вам двоим - но через день или через час эта радость уже будет открыта для многих; тогда, в дни юности, они всегда делились друг с другом этой радостью со-творения и каждая мелочь, вышедшая из под резца или инструмента другого, казалась им драгоценной... 
Но в последнее время все чаще Феанаро уходил работать один, и не часто ей доводилось видеть его творения...
И вот теперь - как будто вернулось воспоминание тех дней - она будет первая, кто увидит ЭТО... она не смогла мысленно подобрать слова тому, что еще было сокрыто в той шкатулке, которую Феанаро держал под плащом, но что уже пробивалось, казалось, невиданным прежде светом сквозь все преграды. Сейчас главное - не спугнуть...
Она больше ничего не сказала. Молча улыбнулась близнецам - подождите, сорванцы, дойдет и до вас очередь, - и так же молча шагнула вслед за Феанаро; и король Финве последовал за ними.

Теперь они стояли втроем в комнате Феанаро и ждали...


Atarinya вернулся! Мы соскучились! Что-то новое сделал. Интересно, что? Скоро узнаем!
Смеющиеся близнецы взбежали по лестнице наверх, вернулись в свою комнату с распахнутым навстречу ветру и запахам леса окну, к незаконченным рисункам и новой попытке сделать "настоящий охотничий" лук.



Феанаро проверил, надежно ли закрыта дверь. Было заметно, что он волновался. Хотел что-то сказать, передумал, выдохнул и открыл шкатулку.

Яркий, живой, переливающийся свет выплеснулся наружу. На темной бархатной подкладке лежали, казалось, три упавшие с неба звезды, едва заметно пульсирующие. Свет Лаурелина и Телпериона, казалось, соединился в них. В первый момент сияние камней было мягким, матовым; но стоило свету, льющемуся из окна, соприкоснуться с ними, как заключенное в кристаллы сияние начало увеличиваться и разгораться. Становясь все ярче, оно при этом не резало глаз. Почти невозможно было оторваться от созерцания этого совершенства, как и трудно было осознать, что сияющие камни - рукотворны.



...Не сразу она нашла нужные слова.

- Это... это же свет Древ, сотворенных благой Йаванной... и твоего мастерства хватило на то, чтобы сохранить его в этой одновременно хрупкой, и в то же время такой немыслимо прочной оболочке из нашего... да, нашего свадебного хрусталя - ведь это же обработанные кристаллы из той пещеры? Я даже не буду спрашивать о том, как тебе удалось это сотворить - но воистину лишь благими помыслами Валар возможно явить в мир такую красоту и мастерство - ведь правда, ты когда делал это чудо, мысленно взывал к ним и просил о помощи в замысле и исполнении?
Ты великий мастер, Феанаро, и нет в Амане никого искуснее тебя, кроме лишь самого Ауле, что был учителем и наставником моему отцу, и нам, и всему народу нашему... и во всем Тирионе нет более прекрасного творения, чем то, что лежит сейчас перед нами. Я горжусь тобой...



Феанаро безмолвствовал. Только сейчас, когда творение его рук явилось, пусть пока немногим, он почувствовал, насколько устал. Силы, переполнявшие его в течение нескольких месяцев, владевшие им, словно вдруг оказались заключенными в хрустальную оболочку вместе со светом, расплавились в нем. Ничего подобного мастеру еще не доводилось испытывать. Поэтому речи Нэрданель прозвучали для него приглушенно, словно в тумане. Феанаро улыбнулся супруге (улыбка вышла едва заметной) и перевел взгляд на отца, ожидая теперь его слов.


А Финвэ стоял, завороженно вглядываясь в переливы света на гранях камней и непривычно робкая потрясённая улыбка лучше всяких слов говорила о его чувствах. Он словно нехотя оторвал взгляд от Камней и, глядя на Феанаро, мягко, тихо произнёс.
- Я не знаю даже, что сказать, сын. Это…Чудо. Это сам Свет, да, Камни Света и даже отдалённо не представляю я себе, как сумел ты…заключить Сияние Дерев в рукотворные драгоценности. Ты – Мастер. Истинный, Великий мастер, искуснейший из Элдар. Это Творение – я вижу и чувствую, что даже отдалённо сейчас не представляю я всего, что заключено в этих камнях. Судьба и неведомая сила, предчувствие… Да…это словно сама Красота. Я…повторю слова супруги твоей – я горжусь – тобой… У меня нет больше слов. – Финвэ замолчал, снова невольно на секунду опуская глаза к камням…и вновь с потрясённой улыбкой взглянул Феанаро в глаза.


- Благодарю вас за эти слова, - Феанаро устало прикрыл глаза на миг. Потом тряхнул головой (буйные черные локоны взметнулись), и решительно закрыл шкатулку. По лицу мастера бродила тень торжествующей улыбки. - Благодарю. Я рад, что мой замысел и впрямь вышел на деле не так уж плохо.

Феанаро обернулся, ища что-то взглядом. Потом сделал несколько уверенных шагов к стенному шкафу и достал оттуда большой кувшин и три кубка. Тёмно-красный, хмельной, ароматный напиток бодро зажурчал, наполняя кубки. Первый Феанаро подал отцу, второй - супруге; третий же взял сам.
- Что ж, за успешное завершение праведных трудов! - со смехом провозгласил он и одним глотком осушил кубок. - Сказать по правде, я, кажется, способен сейчас пуститься в безудержное веселье.(Он многозначительно посмотрел на кувшин).

- Melda, ты права, это наш "свадебный" хрусталь. Если можно так сказать... Видишь ли, я... хм... несколько изменил его структуру, так что даже и не знаю, можно ли считать его по-прежнему хрусталём, или же пред вами совершенно иная, новая материя...(Феанаро успел наполнить свой кубок вновь, и устроиться в высоком кресле, стоявшем в углу комнаты. Второго такого кресла в комнате не было, но Финвэ и Нэрданель могли вполне разместиться на стульях возле стола или же прямо на краю ложа).

- Что же касается Света... Это и вправду он. Много лет я искал способ ухватить его, ибо с детства воспринимал его как нечто живое, материальное. Что такое свет? Он кажется неосязаемым, но он способен согреть, он льется, он проникает сквозь воздух... Теперь я знаю, что он обладает и свойствами вещества, и свойствами потока частиц. Я долго пытался поймать это вещество, не останавливая светоносного потока. И не уверен, что мне под силу повторить этот опыт вновь...

(Феанаро вновь потряс головой, чтобы стряхнуть дремоту. Пряное, терпкое вино снимало усталость, мягким теплом разливаясь по телу. Похоже было, что мастер сейчас заснет прямо в кресле, с кубком в правой руке, левой прижимая к себе шкатулку с драгоценностью, равной которой не было и никогда не будет в мире).



- Скажи, Феанаро, - спросила Нерданэль, отпив из своего кубка, - а есть ли название для этого... для твоего творения? 

- Название? - Феанаро поднял голову. - Да, я думал и о названии. Эти... Камни не могли остаться безымянными. Silmarilli я называл их в своих помыслах, Сияющие Жемчужины. Пусть будет так. Просто и ясно. Сильмарилли.

Феанаро улыбнулся и сделал еще один внушительный глоток. Удивленно глянул в кубок, опустевший, по его мнению, чересчур быстро.

- Melda, ты не нальешь мне еще вина? 

- Быть может, другого? Не этого красного, хотя оно также на редкость хорошо, а того медвяного, золотистого, которое твой отец дарил на нашу свадьбу? Вот оно... Это будет достойным завершением такого дня. Но скажи мне... что ты собираешься делать с этими камнями? 


Последний вопрос застал Феанаро немного врасплох.

- Э-э... Если честно, то я еще не знаю. У меня давно было желание найти способ сохранить свет Дерев отдельно от них самих. Но для чего...

Феанаро поставил кубок на подлокотник кресла и вновь открыл шкатулку. Комната опять озарилась прекрасным сиянием.
- Знаешь, Нэрданель... - медленно проговорил мастер. - Мне кажется, что наступит час, когда Сильмариллам найдется применение. До тех же пор... Нет, право, сам не знаю. Надо сделать так, чтобы все могли любоваться ими, но... 

Феанаро снова взял кубок, протянул его супруге, чтобы она наполнила его великолепным золотистым вином, сделал глоток.

- И вправду, хорошо...Если честно, то сейчас я хотел бы просто отдохнуть. Этим камням нужна достойная оправа, но у меня сейчас ни одной идеи...

С этими словами он опять закрыл шкатулку, встал, поставил ее на стол у изголовья своего ложа. Улыбнулся отцу, провел рукой по волосам супруги.

- Надеюсь, вы простите меня. Больше всего на свете сейчас я желаю поспать.



Финвэ явно проглотил вопросы, роящихся на языке, но встал и так же улыбнувшись сыну, подошёл к двери. Сказал
- Конечно, тебе надо отдохнуть. Я приду завтра, если ты не против, и мы продолжим разговор.
Он вышел за дверь.


- Оправа... пожалуй, я могла бы попробовать сделать подходящий обруч или венец для этих камней, если, конечно, ты доверишь мне их на время. Но вообще мне тревожно, Феанаро... сейчас и гордость, и усталость, сплетенные в одну нить, не дадут тебе выслушать меня, но быть может завтра... о, я хотела бы поговорить с тобой, прежде чем кто-либо еще увидит твое творение... Но сейчас ты заслужил отдых, и никто в доме - даже младшие рыжие, - не посмеет нарушить твой покой.
Она коротко вздохнула, и еще замерла на мгновение на пороге, словно ожидая ответа перед тем, как выйти. 


Феанаро поймал ее взгляд. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
- Да, Нэрданель, дочь Махтана, моя возлюбленная супруга, - промолвил он наконец. - Тебе я могу доверить эти Камни, мои Сильмарилли, на время. Возьми их. Вряд ли я найду им более надежное пристанище сейчас, нежели у тебя в руках. Но я тоже не хотел бы пока, чтобы кто бы то ни было, кроме тебя и отца, видел мое творение. Не знаю, об одном ли мы думаем сейчас, но - ты права - поговорим об этом завтра. Храни до тех пор мою маленькую сияющую тайну. 

Все это время Феанаро не отводил взгляда от Нэрданель. В дни своего Творения он не замечал ничего вокруг, кроме собственной мысли, воплощаемой постепенно в наполненный светом хрусталь; не думал об отдыхе, довольствовался кратким сном и самой необходимой пищей; теперь, когда горячка вдохновения ушла, Нолдо почувствовал, что соскучился по супруге. Ему хотелось говорить с ней, наблюдать за ее уверенными, точными жестами, ловить взглядом искорки света, пляшущие в ее волосах и в глазах. Она казалась такой же, как в первые дни их знакомства - одновременно гибкой и несгибаемой, задорной и серьезной, понимающей его с полуслова, с полувзгляда - и способной, как никто иной, дополнить его замысел, почувствовать его настроение. Та, на кого он мог положиться в этом непростом для него, хотя и внешне прекрасном мире.
...Такая же - но не такая. Однако не желает Куруфинвэ Феанаро замечать перемен в своей супруге. Не видит тени забот и тревоги, омрачающей ее лицо, ее взгляд...
...И усталость, эта страшная усталость - больше, чем может вынести даже самый искусный из Нолдор. Из глубин души накатывает волна опустошения - а три Сильмарилля лежат в простеньком ларце, и все, что было внутри, смысл жизни, все помыслы, вся внутренняя сила - словно вот она, снаружи, извне. Будто не Светом Дерев, а собственным пламенем наполнил мастер чудесные Камни. Нужен отдых, здоровый, крепкий сон, а то в голову начинают приходить странные мысли, - подумал Феанаро. 

- До завтра, melda, - сказал он. И несколько минут спустя действительно уснул сном младенца... 


Она поцеловала спящего, - довольно холодно, как-то отстраненно. Легко прикоснулась рукой к густым блестящим черным волосам. 

Затем с какой-то странной неуверенностью потянулась к шкатулке - раз надо сделать для них венец, значит нужно унести их в мастерскую... она знает как надо сделать, она ощущает гармонию камня и металла, недаром она, хоть и женщина, одна из лучших мастеров в Тирионе, недаром ее учил сам Ауле, - но почему-то ей не хочется этого делать. Не хочется лишний раз прикасаться к чудесным камням. 
И не хочется, чтобы Феанаро носил их - если он действительно собирается это делать... Хотя ее просил сам Феанаро - как она может отказать ему в просьбе, тем более, что они так долго не виделись. 
Вдруг проснулась долго скрываемая обида на Феанаро - за долгие отлучки, за то, что, снедаемый жаром собственного сердца и собственного непревзойденного мастерства, с ней становился все холоднее и холоднее. Вдруг вспомнились разговоры в доме отца, где она тоже в последнее время бывала нечасто, - что Феанаро не не любит не только собственных младших братьев и вторую жену отца, но еще и сомневается в могуществе Валар и их способности сохранения мира в Амане. Обвиняет... да, страшно даже подумать такое слово, - обвиняет валар в том, что это они смутили разум Финве, позволив ему жениться второй раз. 
А еще Махтан говорил, что Феанаро слишком любит творения собственных рук и разума, и что это, конечно, свойственно любому талантливому мастеру, но есть предел, за которым подобная любовь оборачивается другой стороной - не способностью поделиться хотя бы частицей себя с кем-то другим.

И, пока она в мастерской готовила инструменты, пока подбирала рисунок и чертила узоры, ее мысли все возвращались к тому же, что мелькнуло перед ней в самый момент, когда она только что увидела сильмарилли - величайшее творение, когда-либо сделанное эльдар, - но в состоянии ли любой эльда удержать эти камни? Не будет ли их немыслимая красота, их совершенство, слишком сильным искушением, соблазном и для мастера, создавшего их, и для всех, кто с ними когда-либо соприкоснется? Не завладеют ли камни всецело феа своего создателя, который и без того уже возносится не по разуму? Разве можно кому-либо владеть Светом, или даже пусть частицей света, заключенным в сильмарилях?
Ведь этот свет, свет Лаурелин и Тельпериона в мгновения их наивысшего сияния, создан и благословлен самими Валар, - не лучше ли преподнести камни в дар Ауле или Йаванне, или самому Манве? Или хотя бы просить их совета? Но согласится ли Феанаро? Нет, сейчас об этом лучше не думать. В прежние времена, - да, в прежние, - с неожиданной горечью подумала она, - он сам искал и спрашивал моего совета...

... Но в час угасания Лаурелин, бледно-золотистое сияние которой пробивалось сквозь высокие витражные окна, когда она наконец закончила работу, она была спокойна. Готовый венец лежал перед ней на столе - и его строгая, простая, внешне как будто совершенно незаметная форма была, тем не менее, высочайшим образцом совершенства, где каждый едва заметный изгиб в своей гармонии призван был лишь оттенить величественное сияние сильмариллей.
"Это должно понравиться Феанаро", - подумала она. Камни лежали в закрытом ларце, и ей казалось, что сквозь закрытую крышку пробивается благословенный свет. Так же спокойно направилась она в комнату к Феанаро - уже зная, что она скажет. И уже предчувствуя ответы.

Вернуться в Летописи