Антаре, в её день рождения.

- Дедушка, дедушка! А ты вчера обещал рассказать сказку.
- Сказку? Ну, давай... Какую ты сказку хочешь?
- Я не знаю. А какая у тебя есть?
- Ну ладно... Какая есть, такую и расскажу.
Давным-давно, в одной далёкой-далёкой сказочной стране жили-были...
- А в какой сказочной стране, дедушка?
- А какие сказочные страны ты знаешь? Ну-ка, расскажи.
- Нарнию знаю. Англию. Сьюги-Тама. И ещё эту, как её, забыл... Швамбранию! В Нарнии живёт лев Аслан... в Швамбрании живут Чека, Сахарин и директор Стравус, в Англии живут король Мерлин и добрый волшебник профессор Сильмариллион, а кто живёт в Сьюги-Тама, я забыл. Может, Чёрный-Кот-Мироход?
- Ты что? Разве Кот-Мироход живёт в сказочной стране?
- Нет, конечно, ты что, думаешь, я не знаю?. Он же везде живёт, и у нас тоже. Я забыл просто на минуточку. Ну, а эти вот, из сказки, в какой сказочной стране жили? И вообще, кто это они?
- Будешь задавать столько вопросов – никогда не узнаешь.
- Ну я не буду, ты только скажи...
- Я не знаю точно, где находится эта сказочная страна. Наверное, чуть левее Англии и наискосок от Сьюги-Тама. А жили там волшебница и волшебник. Или нет. Чародейка и чародей. Хммм.... или всё-таки ведьма и...
- Ведьмак?
- Фу! Сколько раз тебе говорили, “ведьмак” – это очень нехорошее слово. Будешь такие слова говорить при дедушке – не буду больше сказку рассказывать.
- Ну дедушка-а-а-а.... я больше не буду... Расскa-a-азыва-а-ай...
- Хорошо.
Давным-давно, в одной далёкой-далёкой сказочной стране, что чуть левее Англии и наискосок от Сьюги-Тама, жили-были волшебница и волшебник. Или, точнее, колдунья и колдун. Колдунья жила в маленькой лесной избушке, где со всех стен свисали пучки сушёных колдовских трав, а в котелке над очагом всегда булькало какое-то варево, наполнявшее избушку волшебным, таинственным и одновременно очень вкусным ароматом.
А колдун жил в глубокой пещере, там, где лес начинал взбираться по подножью гор. В пещере у него было мрачно; по стенам висели волшебные мечи и амулеты, а вместо очага у него был кузнечный горн.
К колдунье приходили за помощью и советом в основном женщины из окрестных лесных деревень, к колдуну – воины из-за гор и из-за леса. Между собой колдун и колдунья тоже временами встречались и обычно спорили о том, чьи магические книги лучше и полезнее, и о природе колдовства, и о других вещах, о которых спорят обычно между собой волшебники, колдуны и ведьмы.
- А о каких, о каких вещах, дедушка?
- Маги и волшебники говорят о разных вещах. Что такое жизнь, в каких следует верить богов, как читать ту или иную книгу...
- А что, книги можно читать по-разному?
- Можно, внучек, можно. Вот если эту мою сказку буду читать я – прочитаю одно. А будет читать ещё кто-нибудь– прочитает совсем-совсем другое. А может быть, никто её читать и не будет – я же её ещё не записал, а только тебе рассказываю.
- А ты её потом запишешь?
- Запишу, запишу. Может, даже на Интернет поставлю.
- В ”Архив Элинор”, дедушка?
- Можно и к Элинор. И в ”Библиотеку” к Гарету тоже можно.
- Это хорошо. Ну, так о чём они говорили?
- Говорили они о многом – как лучше произносить заклинания, как вообще лучше и удобнее колдовать, варить зелья, делать амулеты, превращаться в различных зверей и обратно...
- Ага, я понял. А дальше что было?
- Слушай.
Посреди леса, разделявшего избушку колдуньи и пещеру колдуна, лежало болото – мокрое, глубокое, зелёное и чёрное болото, с бездонными трясинами и омутами, над которыми росли плакучие ивы с листьями серебристо-бархатными. Вот там-то и встретились однажды колдун с колдуньей. Над чёрной, гладкой водой болота плясала в воздухе крошечная мошкара, маленький водяной дракон осторожно прополз между корней ивы и без всплеска ушёл под воду – охотиться на лягушек, где-то далеко шлёпнула чешуйчатым хвостом нутрия... Стояла такая погода, которая обычно бывает в сказочных странах, когда сказочник не говорит ничего про погоду – не было ни жарко, ни холодно, ни ясно, ни пасмурно, ни дождя, ни ветра. Был просто день. Ближе даже к вечеру. Колдун с колдуньей бродили по берегу болота, пасли головастиков и беседовали о магии.
- Хотите, - сказал колдун колдунье, - я научу Вас одному могущественному заклинанию?
- Хочу. – ответила колдунья. – Говорите.
И тогда колдун произнёс заклинание. Совсем коротенькое. Всего три слова. Но колдунья не поняла его.
- Спасибо... – задумчиво проговорила она – Только что значит это
заклинание? Я должна это знать, иначе я никогда не смогу им воспользоваться.
И они сели рядом на трухлявый пень вблизи болота, и колдун попытался объяснить, что же значило это простое и короткое заклинание, и они сидели на этом пне очень долго, до тех пор, пока не закричали в ветвях совы и не завыли таинственные ночные звери, обитавшие в этом лесу, но колдунья так и не поняла смысла заклинания.
- Я понимаю примерно, что оно должно значить – оправдывалась она, когда колдун провожал её до избушки, - но точного смысла никак не могу уловить.
- Ну ничего – успокоил её колдун перед тем, как развернуться перед порогом избушки, обернуться лесным зверем и уйти домой – я всё-таки не теряю надежды Вам это объяснить. Вы же очень умная и понятливая волшебница.
- Значит, не очень понятливая, если не понимаю. – печально сказала
колдунья, и закрыла дверь. И долго смотрела вслед медленно уходящему в чащу лесному зверю.
Проходили дни и месяцы, а смысл и значение заклинания всё ускользали и ускользали от колдуньи. Часто она забрасывала свои колдовские дела и сидела, мучаясь над тем, что же значат эти три коротких слова, что за тайна скрывается в них, почему, зная значение каждого из них в отдельности, она не понимает их, взятых вместе. И тогда она звала колдуна, чтобы он помог ей, объяснил и растолковал.
Волшебник покидал свою пещеру и шёл в лесную избушку. Приходил, вешал плащ и шляпу в углу, и садился с волшебницей рядом. Попивал варево из глиняной кружки и рассказывал о значении заклинания. И казалось чародейке – вот она уже почти всё поняла, вот уже точно знает смысл этих волшебных слов – но когда она пыталась объяснить это чародею, тот смотрел на неё ласково и чуть печально, и говорил, что она снова ничего не поняла.
И вот однажды, когда волшебница совсем замучалась со своей магией, зельями и снадобьями, решила она побеседовать со злыми духами-гаки.
- Дедушка, а зачем она беседовала со злыми духами? Разве злые духи могут сказать что-нибудь полезное? Или она не знала, что они злые?
- Я точно не знаю. Наверное, потому что она была любопытная волшебница. Любопытная, как кошка.
- А почему она была любопытная?
- Наверное, оттого, что в детстве была послушной девочкой и не изводила своего дедушку кучей вопросов, когда тот рассказывал сказки. Вот это неудовлетворённое детское любопытство и сохранилось у неё до уже не столь юного возраста.
- А я когда вырасту, что, не буду любопытным?
- Возможно, тебе твоего любопытства до старости хватит.
- А ей бы тоже хватило? А она была старая колдунья? А колдун был старый?
- Нет, она была ещё вполне себе молодая колдунья. И колдун был тоже – не то чтобы совсем молодой, но и далеко не старый, не пожилой даже. На чём это мы остановились?
- Как колдунья разговаривала со злыми духами.
- Точно. Слушай дальше.
Чародейка сварила зелье, чтобы вызвать злых духов-гаки. И это был первый раз, когда то, что кипело в котелке над очагом, пахло совсем-совсем невкусно. Потому что гаки не любят ничего хорошего и вкусного – они питаются нехорошими человеческими чувствами – гневом, горечью, ненавистью и отчаянием. И конечно, ничего хорошего из разговора с такими духами не выйдет – они хотят только того, чтобы люди чувствовали ненависть, гнев, отчаяние и горечь. Но это знаю я, знаешь теперь и ты, а волшебница этого не знала – как я уже говорил, она была ещё довольно молодая волшебница.
И колдунья спросила духов, не знают ли они, что значит заклинание, которому её уже очень долго пытается научить колдун, живущий в лесной пещере у подножия гор.
И сказали ей духи: конечно же, это заклинание не значит совершенно ничего – это просто бессмысленный набор слов. И как это колдунья могла быть такой дурой, сказали злые духи-гаки, чтобы поверить в то, что такая чушь может быть могущественным заклинанием?
Почему же, спросила чародейка, колдун из лесной пещеры уже долгое время пытается меня ему научить?
А ты подумай, отвечали духи, разве это не удобный предлог, чтобы приходить в твою избушку? Может быть, ему от тебя что-нибудь нужно, вот он и морочит тебе голову своими глупыми, ненастоящими заклинаниями. Может, он хочет доказать, что он умнее и могущественнее тебя. И вообще, кто их знает, этих колдунов. Ты подумай, с кем он общается – с разбойниками, солдатами и лесными стрелками. От таких людей можно ожидать всего, что угодно. Да даже если заклинание это и обладает какой-то силой, всё равно такая глупая и бездарная ведьма, как ты, никогда не сможет выучить и понять, что в нём к чему.
И колдунья поверила злым духам-гаки, и стало ей очень горько и печально, потому что столько времени она пыталась выяснить смысл ничего не значащей абракадабры, и так волновалась, чувствуя, что вот сейчас поймёт... и она перестала звать колдуна к себе в избушку, и сидела одна, печалилась и горевала, а злые духи-гаки радовались, потому что им приятно, когда люди горюют. А поскольку гаки – духи жадные и вечно голодные, то отправились они и к колдуну.
Колдун знал, что с гаки не следует разговаривать или верить тому, что они скажут, но духи были настырные и хитрые – они висели над головой чародея, так, чтобы он их не видел, и шептали ему на ухо, что колдунья так никогда и не выучит его заклинания, и что он напрасно ей это заклинание рассказал, да и заклинание-то пустяковое, зря только он заставил чародейку потратить столько времени на его изучение. И чародей поверил тому, что слышал, и разгневался сам на себя, и ненавидел себя за все те глупости, которые он, по словам гаки, совершил. А гаки – злые и жадные духи – радовались и жирели на печалях колдуна и колдуньи.
Вот однажды колдун оглянулся вокруг и увидел, что потолок в его пещере совсем закоптился, и всё вокруг покрыто копотью и сажей. И решил он выйти из пещеры и прогуляться на свежем воздухе – заодно и отдохнуть от мыслей своих, злых и тяжких.
А это была на самом деле не копоть, а гаки, и они неслышно полетели за колдуном, чтобы он не смог проветриться и избавиться от своих нехороших мыслей.
Вот вышел колдун и побрёл по лесу, куда глаза глядят.
А в это время колдунья сидела в своей избушке, и стало ей душно и жарко, и ещё тяжелее на душе, чем было раньше. Очаг дымил, и чародейка начала от этого дыма кашлять. И подумала она, что надо бы ей погулять по лесу, а то давно она не встречалась со знакомыми своими деревьями. Заодно и развеется немножко, чтобы улучшилось настроение.
А это был на самом деле не дым, а гаки, и они неслышно полетели за колдуньей, чтобы настроение её уже никогда не улучшилось.
Вот вышла колдунья и побрела по лесу, куда глаза глядят.
И пришли они оба к тому самому болоту, в котором когда-то давно пасли головастиков, и увидели друг друга, и посмотрели друг другу в глаза.
- Заклинание Ваше ровно ничего не значит. – сухо сказала чародейка.
- Простите меня за то, что я сказал Вам это заклинание, я не должен был этого делать – холодно ответил чародей и пошатнулся, и
схватился за сердце. И волшебница пошатнулась тоже, и прислонилась, чтобы не упасть, к стволу дерева.
И такая горечь, такая боль и такое отчаяние выплеснулось тогда в воздух, что для злых духов словно бы устроили пир. И воздух почернел над берегом болота, и гаки, становясь всё сильнее и темнее, всё гуще и реальней, обрушились сверху на колдуна и колдунью, потому что когда гаки становятся по-настоящему сильны, они могут по-настоящему убить и сожрать человека – ибо они тогда уже не духи, а твари.
И колдунья почувствовала, что сейчас чёрная злая туча накроет её с головой – и никогда не отпустит. И страшная тяжесть легла ей на плечи, и когти обретших плоть гаки вонзились в её тело.
Но грозно прозвучал голос колдуна из лесной пещеры – это чародей произнёс то самое заклинание и шагнул навстречу злым тварям-гаки. И гаки оставили волшебницу и устремились на волшебника – такова была сила этих трёх коротких слов. Двойною ношей навалились гаки на колдуна, и ноша та была не под силу самому могущественному волшебнику.
Так и погибли бы колдун и колдунья возле глубокого болота, но в этот миг молодая волшебница наконец поняла, что значило заклинание, которому её так долго пытался научить волшебник – и поняла, что может, наконец, его использовать.
Протянула колдунья к колдуну обе руки – и то самое заклинание вновь прозвучало над берегом болота, и растаяли злые твари-гаки, чёрным снегом-пеплом наземь просыпались.
Светло стало. Насколько вообще бывало светло в той лесной чаще.
- Говорил же я Вам, – улыбнулся колдун – что Вы волшебница очень умная и понятливая.
А колдунья ничего не сказала, а только подошла к колдуну близко-близко, и прислонилась к нему, как недавно прислонялась к дереву. И стало им обоим тепло и спокойно, и о злых духах-гаки никто из них больше не вспоминал.
А когда волшебник проводил волшебницу до её маленькой лесной избушки, оказалось, что его пещера теперь совсем неподалёку. Они долго ещё гадали и спорили – то ли горы с места сдвинулись, то ли деревни лесные, а может, просто раньше они долгой дорогой ходили друг к другу, а теперь нашли короткую.
Вот такая сказка.
- Спасибо, дедушка! А я понял, какое было заклинание, можешь мне не говорить!
- Молодец. Значит, я правильно всё рассказал.
- Ага. А скажи мне, дедушка...
- Что?
- Ты сам был в молодости этим колдуном?Правда?
- Нет, что ты, какой из меня колдун? Это ты станешь этим колдуном, когда вырастешь.