* * *

Я хочу написать тебе очень простое письмо: в нем будет всего три слова.
Я, наверное, не права, когда говорю об этом, но я еще не готова.
Я пока не готова спросить и в ответ услышать что-то вроде: Быть может.
Мне всегда казалось, что мы с тобою в чем-то очень похожи.
Мне давно уже кажется: я всегда и везде появляюсь некстати.
Может, ты возразишь, может нет, я решилась, решилась - хватит.
Хватит глупых речей, моих сопель в твою жилетку, ходьбы по кругу.
Мне когда-то казалось, нам есть, что сказать друг другу.
Но я поняла, что мир изменился, пока мы играли в наши взрослые игры.
Вокруг - городские джунгли, вокруг - пантеры, слоны, носороги и тигры.
Да, рифма банальна, но ты-то, увы, не сумеешь придумать даже такую:
Ты не пишешь стихов, и поэтому я абсолютно ничем не рискую,
Я ничем не рискую, к тебе обращаясь в такой стихотворной форме:
Меня-то стихи не греют как некоторых, не поят да и не кормят.
Я не завишу от объема продаж, тиражей и настроенья главвредов.
Я уеду из города, не обижайся, не попрощавшись с тобою уеду.
Я не напишу письма, не пришлю телеграммы, не кину строку "по мылу" - 
И через год друзья тебе передадут, что я про тебя забыла,
Что я расквиталась с долгами, купила скрипку и вечерами
Играю гаммы, нещадно глумясь над нотами, а также над самими друзьями,
Что я не плачу в подушку, бегаю по дискотекам, нашла работу.
Ты не поверишь и посчитаешь эту историю посредственным анекдотом - 
И ты будешь прав, конечно. Я просто и через год окажусь не готова
Написать тебе то простое письмо, в котором будет всего три слова.

* * *

Твоей путеводной звездой, твоим маяком во тьме,
Гидом в развалинах Трои, каплей воды в пустыне,
Траекторией для астероидов, путем для твоих комет,
Позволь мне быть лишь твоей теперь, навсегда, отныне.

И пусть ни одной песчинки в ладонях не удержать,
Жена твоя, свободная от предрассудков, о Цезарь -
Я буду твоим городом, не приспособленным к мятежам,
Созревшим плодом, который останется только срезать.

Я готова быть мотыльком, летящим на твой огонь,
Чтобы сгореть, не думая, не волнуясь, даже не плача.
Одуванчик, белая птица, взлетающая - о, лишь тронь! -
Но я останусь с тобой, если только ты не решишь иначе.

Стакан мой всегда пуст или полон ровно наполовину.
Душу мою, или же то, что от нее осталось
Возьми в свои руки, Мастер. Лепи как сырую глину.
И если ты хочешь меня пожалеть - я приму твою жалость.

Я также приму от тебя любой из твоих даров:
Осколок зеркала в сердце или контрольный выстрел.
Чувства не покупаются парой новых коньков,
Но соприкосновения рук иногда порождают искры.

Я буду твоей Лолитой, нимфеткой, девочкой ранних лет,
Матерью, незнакомкой, даже рабыней в твоем гареме.
Пеплом в твоем костре и дымом твоих сигарет,
Голосом в телефонной трубке, говорящим точное время,

Розой в твоем саду, неприрученным уличным псом -
Тем самым, за которого ты в итоге будешь в ответе.
Я - русалка в твоих морях, и на губах твоих соль,
Старая сказка, рассказываемая по вечерам твоим детям.

Прогонишь? Ты сам решил. Ты хозяин своей судьбе.
И если я для тебя совсем ничего не значу,
Я стану небесным созвездьем, видимым лишь тебе:
Тринадцатый знак Зодиака, приносящий тебе удачу...

* * *

Не брать. Не отдавать. Не путать слов.
Не перекладывать обид на плечи другу.
Не выходить из замкнутого круга.
Не врать. не верить. Не идти на зов.

Не звать. Не догонять. Не отпускать.
Не плакать у разбитого корыта.
Не радоваться праздникам открыто.
Не ждать, когда напишется строка.

Не злиться. Не проситься в сторожа.
Не оскорбляться глупостью и бредом.
Не знать в субботу, что случится в среду.
Не подчиняться. Не принадлежать.

Утреннее наваждение

Ты сидишь напротив окна и читаешь свою газету.
Я листаю книгу и думаю о недошедшем к тебе письме.
О забастовках на почте и в метрополитене.
О том, что в чьей-то семье растет наш нерожденный сын.
Ты оставляешь в пепельнице непотушенную сигарету.
И я не знаю, что попросить у судьбы на тебя в обмен,
И ты снова уходишь работать в вечерней смене,
А я который год забываю на час назад отвести часы.

И линии на руке - не-переплетение наших судеб.
Не-связь, не-общение по поводу или, возможно, без.
Не-толкование сновидений, не-постижение смысла.
Попытка дать тебе то, о чем ты сам никогда бы не попросил.
Попытка сделать нас теми, кем мы никогда не будем.
И любовь - это лишь только наживка, спускаемая с небес,
Приманка для наших душ, случайно генерируемые числа.
Самообман. Только лишь проявление влияния высших сил.

Спешите. Только сегодня распродажа бросовых чувств - на вес.
20.11.2003

* * *

Раскаиваться во всех грехах, похоже, поздно.
Уверенность слабому человеку нужна как воздух.
Нужна как сила ударов сердца, ударов крови.
И снова, как бывало и прежде, наш пульс неровен,
И снова мы, ошибаясь, как раньше, в простых деталях,
Не соглашаемся с тем, как у вас на глазах мы таем, 
Как мы на глазах исчезаем, сливаясь с прошлым,
И, как ни банально, наш жребий, конечно, брошен,
И будущее нам предскажут по гороскопу,
За нас, конечно, давно решили - за всех и скопом,
Давай, маршируй, ты же видишь как вьется знамя.
И мы точно также решим проблемы - за тех, кто с нами,
За тех, кто пока еще помнит, что значит "слезы",
Но позабыл, как правильно плакать. Что значит, "поздно"?
Что значит, "давно прогремели трубы и стихли марши"?
Раз так, заводи-ка шарманку, парень, мы просто спляшем.

* * *

Мы возьмем напрокат машину. Или слона. Или даже верблюда.
Я отрежу волосы. Мне так правда больше идет. Ты видишь?
И мы будем месяц пробовать экзотические туземные блюда.
И почти сломаем язык в попытках что-либо сказать на идиш,

Или на каком-нибудь другом языке. Давно позабытом,
Записи на котором случайно найдутся в нашей поклаже.
Это ты покупал в магазинчике в Дели старинный свиток?
А может и я, конечно... Теперь-то точно уже не скажешь.

Столько различных мест, городов, дорог, адресов, наречий.
Маршрут размечен от океанских впадин до горных плато.
Черт побери, как жаль, что наш отпуск в мечту не вечен.
Давай через годик возьмем напрокат межпланетный shuttle? 

* * *

...И воздастся нам - высшей мерой - за бесчувственность наших мыслей,
За случайность поступков наших и отсутствие в жизни - смысла,
За неправедность наших действий и неправильность нашей веры.
...Ибо сказано: кто бесчестен, тот пасет по пустыням - ветры.

Нам воздастся. За громкость смеха. За забывчивость и беспечность,
За бессовестность. Бессердечность. Громогласность и просторечность.
За умение с легким сердцем обходить любые запреты.
За способность в любой ограде находить - свои двери в лето.

Кто собрал в свои пригоршни ветер? Кто завяжет воду в одежду?
Кто поставил земли пределы? Я не знаю, ведь я - невежда.
Не прибавь своих слов к обману. Что сложней - говорить иль слушать?
...Ибо сказано: кто клевещет, тот свою убивает душу.

По делам, по словам, по мыслям, по мечтам, по желаньям нашим.
Тот, кто взвешивал на весах нас, знает точно, что мы - не пашем,
Мы не сеем, не жнем. И вес наш найден был неприлично малым.
Ибо сказано: да воздастся. За бессонницу. За усталость.

За надежду. За поиск правды. За скитанья и веру в чудо.
Что-то ждет нас в конце дороги? Ты - не знаешь. А я - забуду.
Проще выбрать - на перекрестке - если смотришь вперед без страха.
Сильный духом - спасется. Правда? Только сказано: "...прах..." и "...к праху..."

* * *

Вот просыпаешься, ловишь чешуйками крыльев отблеск небесной зари,
Чувствуешь необычайную легкость в хитиновых членах во время полета -
С утра и до вечера. Залетай ко мне перед сном, о вечном поговорим.
Вот просыпаешься, варишь невкусный кофе и собираешься на работу...

* * *

"Мы кормили волков, в они все смотрели в лес..."
"Мы читали стихи и не знали, что в них есть суть..."
"Закупить алой краски. Израсходовать уйму средств.
Перекрасить свой парус? И думать о том забудь".

На полях карандашных заметок нестройный ряд.
"Переделать конец: а не слишком ли он красив?"
Впрочем, верить всему, что критики говорят...
"Дать Марго почитать (потом у нее спросить)".

"Мы сжигали мосты - только было ли это сном?.."
"Из забытых легенд рассыпался весь песок..."
Дождь в четверг встает тонкой радугой над Москвой,
А страницы покрыты узором нескладных строк.

На полях как всегда пометок неровный строй.
Программа на жизнь: "Написать, распечатать, сдать".
"Финал слишком глуп," - это точно, хоть волком вой.
А если Марго не понравится, что тогда?

Пересчитывать слоги. Добиваться созвучья рифм.
Перечитывать. Мысленно звезды срывать с погон.
Как все криво-то, а? И строки кривы, и ритм...
И самый главный вопрос: что скажет Марго? 

Грустный Ангел

С утра зазвонил телефон и голос в трубке сказал: "Встречай"
Это мой грустный ангел снова вспомнил о том, что я есть.
Я целый день топила камин пожарче, заваривала свежий чай - 
А как же, ангел приедет в гости, какая честь!

Тихо шуршали по гравию шины, машина въезжала во двор,
Он шел к дому, поднимался по ступеням, аккуратно стучал.
Я бежала по комнатам и коридорам, представляя наш разговор -
Не забыть, что веду его не на кухню, а в зал!

Привычно отряхивая снег с ботинок и вешая в угол пальто,
Осведомляясь о здоровье моем, мужа, матери, собак и детей,
Как обычно сетуя на пешеходов, чуть не задавленных только что,
Грустный ангел проходит по квартире моей.

Пробки на дорогах, боль в пояснице и в печени, дура жена - 
Стандартный набор иллюстраций к жизни моего редкого гостя.
Машинально поправляет по пути складки шторы, садясь у окна,
И как всегда поигрывает своею тяжелой тростью.

Он большой человек, мой ангел; давно не молод и вечно занят.
Я тоже уже не девочка, ждать его каждый день, надеясь на встречу,
И видеть не чаще раза в месяц здесь, у меня, сидящего на диване,
А скорее даже в телевизоре с какой-нибудь речью.

Принесу чай, стрелой пронесусь по дому, проверить - не сгорел ли пирог?
Украдкой брошу взгляд в зеркало, да, седею, да, веки опять припухли.
Морщины на лбу и у рта не разглаживает даже маска - свежий творог,
Теперь завидую гладкому личику пластиковой куклы.

Мой грустный ангел все в той же позе, в кресле - привык ждать.
"Хорошо подобрала цвет", - надо же, рассматривает мебель и обои!
А когда-то метался по комнате, спорил о вечном - не удержать!
Когда-то... ладно, забыли, глупости все, пустое...

Общий набор типовых новостей - кто женился и кто разводится,
Дочь, наоборот, выходит замуж, в третий раз правда, может, в последний.
Я смотрю на него, а глаза как всегда застилают эти глупые слезы - 
Как же он постарел, мой ангел, мой грустный гений...

* * *

Город закрыт – 
В нем снова дожди и ветер.
Мысли запутаны,
Взгляды пусты и печальны.
Дряхлый старик,
Что зажился на этом свете,
Смотрится издали
Обладателем некой тайны.

На лицах людей
Читаются страх и усталость.
На дорогах кордоны.
Мосты сведены, но пустынны.
Думать весь день:
А сколько еще нам осталось?
Означает запутаться
Мухой в густой паутине.

Облетает сирень,
Растворяясь в ветвистом узоре.
Зазвонит телефон – 
Говорим, будто бы незнакомы.
Даже ссориться лень – 
Слишком давит измученный город.
Приходи, но меня,
Вот неловкость! Не будет дома…

* * *

Камни и пыль. Мне даже и не думалось никогда,
Что в мире бывает одновременно так много камней и пыли.
Может быть это пустыня, во фляжках горчит вода,
Но где мой верблюд и где проводник, говорящий на суахили?

Может быть это степь, которая по весне
Вся покроется зеленью трав и белым ковыльим пухом?
Впрочем, навряд ли трава пробьется среди камней,
И что тут будет весною - о том я ни сном ни духом

Не подозреваю пока. Продолжим нашу игру.
Прямо как в "Угадай мелодию", но только чуть-чуть иначе.
Если ты ошибаешься, Ведущий становится груб, 
Как будто только и ждет, когда игроки заплачут, 

Запросят пощады, выключат камеры, врубят свет,
Потребуют расторжения договоров и продолжения всех банкетов.
Может быть это лес? Вот только деревьев нет.
Черт с ним, в контракте лазейка, та, что про двери в лето,

Проскочим. Как в лету канем. Пора, мой друг.
Это даже не тундра, ведь там растет... этот... как его... Ягель? Да, точно, ягель...
Змея укусила свой хвост. Оглянись вокруг. 
Пора доставать из кладовок мушкеты, а также - плащи и шпаги,

И дальше, к истокам. К древу добра из зла.
Ты не Ева, я не Адам, и вопрос как обычно ребром - либо-либо.
Ведь единственный способ выйти из-за стекла - 
Понять, что ты - человек и всегда имеешь право на выбор.

* * *

Когда твои весталки переквалифицируются в гетер,
Когда твои солдаты откажутся на танки идти в штыки,
Я тихо выйду из дома так что не скрипнет входная дверь,
И молча сниму кольцо с безымянного пальца правой руки,

И улица примет большую черную кошку с белым пятном на груди.

Когда последние крысы покинут трюмы твоих кораблей,
И чукча-оленевод весной невесту введет в свой чум,
Я сдам напрокат все десять же притяженья к родной Земле,
А потом просто раскину руки взгляну на небо и полечу,

И небо примет большую белую чайку с черным перышком в правом крыле.

Когда ты отдашь свой город на откуп наемникам и лжецам,
Когда ты положишь тяжелый камень в чью-то ладонь,
Я ни на миг не позволю счастливой улыбке сойти с моего лица,
Ты будешь смотреть на горящий Рим и творить одну из своих поэм а я просто сделаю шаг в огонь,

И пламя примет смеющуюся саламандру,
белую птицу,
черную хищницу с ярким пятном на груди.

* * *

Направление движения уже практически определено,
И продумана генеральная линия написания самой первой строки.
Собственно, мысль работает почти на пределе, но
Выкладываться до последнего все как-то оказывается не с руки.

И мы принимаем бой, хотя противник уже давно
Вывесил белый флаг, над крепостью дым, и город, похоже, взят.
И махать кулаками несколько глупо, но
Мне кажется, что еще глупее сейчас будет откат назад,

В область преданий, конкретно, туда, где веретено
Прядет усердно весьма общей на всех судьбы протяжную нить.
Мы точно еще увидим жизнь в правильном свете, но
Я слабо верю в возможность вернуться и что-нибудь изменить.

* * *

...Шесть утра: не дописан урок, недодумана мысль.
К черту все, прочь сомнения. Я расстилаю кровать.
Если в жизни есть сон - значит в жизни имеется смысл!
Через час рассветет. Через два можно будет вставать...

* * *

Деве приличествует
Постоянно выглядеть на все сто,
Особенно когда ее рыцарь
Отправляется в крестовый поход за пивом.
И пусть его плащ
Не осенен тамплиерским крестом,
От этого ее задача 
Решается ничуть не менее кропотливо:

Белила, румяна,
Ножнички, щипчики для бровей,
Губки, реснички,
Щечки и ногтики, все чин-чином.
Все, лишь бы в походе
Он думал не только о пиве, но и о ней
(Читай: чтобы и за выпивкой
Ее вспоминал любимый мужчина).

На празднике в бальном платье
И в рыжей спецовке во время укладки рельс
Она сохраняет
Изящность движений, а также легкость походки.
Чтобы возлюбленного
Она привлекала сильнее, чем сам процесс
Пития, и чтобы пиво 
Не стало только прелюдией к водке.

* * *

...И подпись в конце: "Скучаю. Навеки Ваш..."
Завещание скомпановано. Свидетель поставит росчерк.
Трибуны ревут. Противники входят в раж.
Результат опять неизменен при многих прочих

Неравных условиях. Брошены кости и козырь бит.
Запечатай письмо и конверт отнеси на почту.
Старомодно немного. Сейчас, когда каждый бит
Информации на электронном носителе, между прочим,

Доступен любому. На то и сеть, что неведомый рыболов
Натянул между серверами, или, может, впрочем,
Между нашими душами. Верный ход - обязательно будет клев.
Нет, клев - это когда на удочку. Ставим прочерк,

Если не знаем термина. Нам ведь не привыкать. 
Тем более, твой респондент не верит в прогресс и точка.
Ход за ним. А ты на днях получишь приказ:
Передислоцироваться. Сменить прописку и почерк,

Свернуть агентурную сеть, предупредить всех прочих
Обладателей информации. Переписать полученный стаж
В трудовую книжку (Приобрести и оформить. Срочно).
...И подпись в конце завещания "Бывший Ваш..."

Твой ровный почерк, последний росчерк, забудь о прочих...

* * *

Мы искали Большую Землю. Мы загоняли в год до трехсот ездовых собак.
Мы взрывали мосты. Перекрывали реки. Осушали болота.
Мы читали стихи. Пытались понять, где прячется скрытый враг.
И делали еще какую-то тупую и бессмысленную работу.
.
А Большая Земля пила и пела на всех диапазонах частот:
Я - большая земля, ваша мать, я - ваша единственная надежда.
И каждый из нас искал противоядие этим песням, свой собственный антидот,
Боясь прослыть в определенных кругах невежею или невеждой.
.
Но мы срывались с места, бежали, вгрызались в свои мечты.
Мы ждали, мы звали, мы требовали, чтобы свершилось чудо.
А Большая Земля перекрывала границы и разводила мосты,
Но в эфире звучали песни, и именно эти песни нас уводили отсюда.
.
Отсюда - туда, где широко раскинулись просторы Большой Земли,
Нашей матери, мачехи, шлюхи, любимой, той, что слезам не внемлет.
И мы брели, спотыкаясь, по льду и грязи, а кое-где и ползли,
Лишь бы только в последний момент краем глаза увидеть перед собою Большую Землю.

* * *

Двери заперты, ставни тоже,
Мест сохраннее - не сыскать.
Потому ли, мой друг, нас гложет
Неизбывная зверь-тоска?

Шли болотами да лесами,
Не скрываясь и не боясь.
И тянулась молва за нами -
Мол, счастливчики вы, друзья.

Не давались лихой судьбине
Трезвыми али во хмелю.
Если память о нас и сгинет -
К вечной славе я не стремлюсь.

Мы входили в любые двери,
Не боялись красивых слов,
Нам несложно было поверить
Разом в ненависть и любовь.

Не искали путей попроще
И не прятались по кустам.
Только домик в долине отчей
Вспоминался все чаще нам.

Мы вернулись. Я точно знаю -
Мест роднее не отыскать.
Только в домике вместе с нами
Поселилась и зверь-тоска...

* * *

Спите, друзья, час не пробил, момент не настал,
Корабли покидают порты и уходят на юг. 
Через пару минут наша шхуна оставит причал,
Выходя на последний, привычно незамкнутый круг.

Не тревожа ваш сон, буду бодрствовать я у руля,
Дав команды: «Поднять паруса!» и «Стоять по местам!»
Дремлет боцман в каюте, и юнга не крикнет: «Земля!»
Значит, снова приказы свои исполняю я сам.

Даже шторм не заставит подняться усталых людей.
Полный штиль проскучать в одиночестве, что ж, не впервой.
В трюмах бочки с вином так и манят: «Ну что же ты, пей!»
Только совесть в ответ: «Выбрал путь, так теперь вот и стой!»

Знаю, вас не разбудят и песни тропических птиц,
Экзотический берег и брачные пляски горилл.
Вы пропустите все, что я видел на этом пути,
И еще благодарны мне будете за то, что я вас не будил.

А в прощальном пожатье, надеюсь, не дрогнет рука.
Вы сорветесь домой, с корабля – несомненно, на бал.
Мы прибудем обратно, но не скоро еще, а пока
Спите, друзья, час не пробил, момент не настал.

* * *

Как лист увядший падает на душу
Последняя осенняя строка.
Мне хочется еще читать и слушать.
Текст не окончен. Видишь ли закат

Над Волгой? Фиолетовое небо
Сползает незаметно в черноту.
Рыбак неспешно выбирает невод
Из глянцевой воды, густой как ртуть.

Настанет ночь, и звонкий твой сонет
В туманной дымке прозвучит чуть глуше.
Быть может, здесь покажется и мне
Тот, кто пройдет по волнам как по суше.

И мы с тобой услышим в тишине,
Как лист увядший падает на душу.

* * *

Когда я внезапно дочитаю свою последнюю книгу,
Когда ты, наконец, раскопаешь свою последнюю Трою,
Ты представляешь, нам больше нечего будет делать.
И мы вернемся обратно: к странным чужим интригам,
Вернемся к фальшивым культам мертвых антигероев.
Мы будем посыпать головы пеплом, солью и мелом.
И как на похоронах евреи режут одежду.
И как при родах мать захлебывается криком.
Как заика проглатывает буквы при быстрой речи.
Так по взгляду в толпе распознается невежда.
Так отводят глаза от иконописного лика.
Так понимаешь: твой Порш последней модели - небезупречен.
Так наливают в высокий тонкий бокал цикуту.
Так стреляет бутылка с шампанским: дешевым и сладким.
И оказывается, что мы уже очень близки к итогу.
Хочешь остаться на месте - не останавливайся ни на минуту.
На каждой шахматной клетке, Алиса, свои порядки.
Любая крылатая фраза успешно преобразуется в рекламный слоган.

* * *

Единственное, ради чего еще может быть стоит жить,
Вертеться белкою в колесе, усталость свою тая,
Возвращаться с работы по вечерам и чай с конфетами пить - 
Это такая малость, твоя улыбка, всего лишь улыбка твоя...

* * *

Не спрячешься. Не сможешь спрятаться. Не уйдешь.
Голова тяжела, как камень за пазухой, как последняя чашка кофе.
И наш ночной разговор шелестит как осенний дождь, 
И каждый тащит свой крест по прямой дороге точно к Голгофе.

И опять полустанок иль станция тихо летит назад,
Поезд торопится, он нагоняет опоздание в километрах и милях.
И в нашем купе горит свет, и каждый по-своему рад
Вспомнить все то, чего мы не знали, а также все, что давно забыли.

И откуда-то из глубины поднимается тошнота,
И голова все сильнее кружится, кружится голова все сильнее.
Может, не стоило пить, не стоила ни черта
Нам эта выпивка, а раз халява – то разбили бы, черт бы с нею.

И летела бы эта бутылка прямиком из окна,
Куда-нибудь под колеса или вовсе за край санитарной зоны,
И мы бы остались тут, я – вовсе не влюблена,
И ты – ты из дальних мест, у вас там свои правила и законы,

Они не знакомы мне. Оно, может быть, хорошо,
Было бы еще лучше, если бы мы с тобою не встретились вовсе.
А веселый небесный химик смешивает порошок
И подсыпает его прямо в выпивку и в закуску. Право же, вот все,

Вот все это любовное это зелье льется все веселей
В наши стаканы; и подстаканники светятся хромом и позолотой.
Что ж, выпьем за химика. Ну-ка, давай, налей.
И пусть веселый небесный химик видит результаты своей работы.

Видит, как мы сидим тут и пьем от утра до утра,
Поезд прибудет к перрону, мы выйдем и разлетимся как птицы.
Ты – к оранжевой ветке (Боже, эта история так стара!),
А я – к зеленой. Встретимся ли? Все, понимаешь, может случиться.

Я не смогу тебя описать подругам: не хватит слов.
Тебе будет казаться, что вспоминать меня – это немного странно.
Веселый небесный химик твердо знает свое ремесло:
Мы обязательно встретимся. И разольем его снадобье по стаканам.
30.07.2003

* * *

Он всегда слегка озабочен,
Она бывает очень резка.
Она твердо знает: спи с кем хочешь,
Но близко к сердцу не подпускай.

Они встречаются раз в неделю.
Он в воскресенье начнет скучать.
Но, даже если ей все надоело,
Она придет в назначенный час.

Он, как и она, пунктуален.
Ключ от чужой квартиры в руках.
Завсегдатаи разных спален -
Они не ссорятся по пустякам.

Их липовые предлоги: 
с работы - раньше на полчаса.
Она не корчит из себя недотрогу,
Он прикасается к ее волосам.

Приверженцы разных стилей:
Он любит выпить, она - поесть.
Но договор остается в силе - 
В среду вечером, ровно в шесть.
30.07.2003