Я никогда не был на море. Но я знаю, как оно звучит. Я знаю голос моря: у меня есть ракушка. Ракушка белая. Точнее она цвета топленого молока, с бежевыми и коричневыми прожилками. Она очень красивая.

Я иду по городу, приложив ее к уху. Кто-то ходит с магом на плече, многие затыкают уши наушниками от плеера, кому-то достаточно шума машин и лязга поездов метро. Я слушаю море. 

Я медленно бреду по улице. Из арки выскакивает Мэй Тэ, она кружится вокруг меня как в танце, что-то быстро-быстро говорит, но я не понимаю ее: я слушаю море. Она машет на меня руками и убегает обратно в арку. Я иду дальше. Мэй Тэ возвращается, на ней уже не джинсы и футболка, а голубая туника. Она очень ей идет. Я был бы рад сказать ей, как она нравится мне в этой тунике, но я не умею говорить. Я - немой. Я кладу ракушку в карман и показываю Мэй Тэ, какая она красивая. Она не очень хорошо знает язык жестов, кроме того, она не умеет стоять на месте и внимательно смотреть. Но мне кажется, она понимает.

Мэй Тэ останавливается. Она берет меня за руку и громко и отчетливо говорит: "Я иду на площадь. Ты со мной?" Не стоило так стараться, право слово. Я ведь немой, но не глухой. А ракушку я уже убрал в карман. Я иду на площадь следом за девушкой в голубой тунике.

Сегодня на площади очень много людей. Они страшно шумят. Мне хочется достать раковину, но я боюсь, что Мэй Тэ обидится. Почему-то для нее очень важно слушать этих людей, хотя абсолютно понятно, что они не могут сказать ничего правильнее, чем море. Потом я понимаю. Они не просто говорят. Они будут петь. Это - концерт. Это значит, что на деревянной сцене появятся люди в странных одеждах и со странными инструментами. Они будут громко кричать. Они будут издавать странные громкие звуки своими инструментами. Мэй Тэ как-то уже водила меня на концерт. Она прыгала в толпе, махала руками и кричала. Я стоял чуть в стороне, а она пыталась объяснить мне, почему это правильно - махать руками и кричать. Но я так и не понял, достал раковину и приложил ее к уху. Из-за шума я не могу слышать море, поэтому я повернулся и ушел. Но Мэй Тэ этого даже не заметила тогда. Потом она спрашивала меня, почему я ушел, а я не смог ответить. Из-за этого она, наверное, стала считать меня придурком. Мне так сказал Молтри. Но я не поверил Молтри - я думаю, он сам придурок. Я давал ему послушать море, но он сказал, что ракушка молчит. Он сказал, что я просто придурок и нечего такой девчонке как Мэй Тэ терять со мной время. Но я думаю, Мэй Тэ сама может решить, с кем ей терять время. Я думаю, Молтри просто завидует, потому что Мэй Тэ не хочет терять свое время с ним, и он даже не может услышать море. Молтри больше не заговаривает со мной, а я делаю вид, что не вижу, как он проходит мимо.

Мэй Тэ входит дальше в толпу. Я остаюсь на краю площади. Она возвращается, берет меня за руку и тащит. Она говорит: "Там здорово! Пойдем со мной! Тебе понравится!" Она говорит это слишком громко и почти по слогам: все-таки Мэй Тэ, наверное, немного думает, что я - придурок. Я вырываю руку и иду от площади к нашей улице. Когда я оглядываюсь, Мэй Тэ уже где-то среди людей, и ее не видно. Я прикладываю ракушку к уху.

Я уже почти дохожу до арки, у которой встретил Мэй Тэ, как вдруг раздается гром. Это очень странный гром, потому что дождя нет, и молнии я тоже не видел. Я медленно поворачиваюсь и иду обратно к площади. Мне кажется, что это был неправильный гром. Море в ракушке почему-то затихает. Я его почти не слышу. Я слышу только кромкие крики от площади. 

Мне навстречу бежит Молтри. У него такой вид, как будто его только что в лицо назвали придурком. Он останавливается, хватает меня за плечи и кричит: "Где Мэй Тэ? Где она?" Я вырываюсь. Я не люблю, когда ко мне прикасаются, особенно когда это делает Молтри. Я показываю в сторону площади. Молтри смотрит на меня так, как будто я его ударил. Его рот кривится в сторону, одно веко дергается. "Там... Там..." Он замолкает. Потом глубоко вздыхает и кричит: "Бомба!" - и я, наконец, понимаю, что произошло, и что он хочет мне сказать. Бомбы убивают людей.

Я протягиваю к нему руку, хочу спросить, откуда он знает и уверен ли, но Молтри бежит куда-то дальше. Я смотрю на раковину в своей руке. Мэй Тэ сейчас лежит мертвая где-то на площади, а у меня в руке раковина, через которую говорит море. Я сажусь на корточки, кладу раковину на асфальт и медленно поднимаюсь. Мэй Тэ лежит сейчас мертвая где-то на площади, а передо мной лежит раковина, через которую говорит море. Я слышу его голос в своей голове, хотя раковина не прижата к моему уху, а лежит передо мной на асфальте. 

Мэй Тэ лежит мертвая где-то на площади, а я наступаю на раковину подошвой тяжелого ботинка. Я специально всегда покупаю тяжелые ботинки, мне так больше нравится. Я наступаю на раковину и она хрустит, рассыпаясь. Я больше не слышу моря. Оно еще шумит в моей голове, но я его уже не слышу. Я убираю ногу и смотрю на пыль и маленькие осколки, оставшиеся от раковины. Кажется, по моим губам текут слезы. По крайней мере я чувствую горечь. Говорят, вода в море горькая. Наверное, так море прощается со мной. Я прощаюсь с Мэй Тэ. Я еще раз наступаю на раковину и иду в сторону площади. 

Мне кажется, она выходит мне навстречу из арки. На ней голубая туника. Мне кажется, я вижу голубую тунику в самой глубине площади, там, где взорвалась бомба. Мне кажется, врач сажает в машину девушку в голубой тунике. 

Мне кажется, я больше никогда ее не увижу.

Я больше не слышу моря.