Здесь, на севере, грозы приходят и уходят неожиданно. Кажется, вот только что небо было ясным и безоблачным, как вдруг все вокруг темнеет, поднимается ветер, голова наливается болью, и стремительно обрушивается буря. Страшнее всего, когда она приходит ночью – тогда я, просыпаясь от ужасного грохота и вижу как сполохи молний рвут тьму на куски. Но это продолжается недолго, буря уходит, и лишь беззвездное пустое небо напоминает о пронесшейся над нашими головами грозе. В этот час я всегда один, всегда, не знаю, почему так получается. И некуда деться от воспоминаний.

Я заставляю себя не вспоминать о пройденном до Дортониона пути. Я пытаюсь обрести здесь новый дом, который требует защиты, каждодневного неустанного труда, и, занимаясь делом, которое избрал для себя, я верю в то, что это важно и нужно. Я знаю, здесь  многое и многие зависят от меня, и я должен быть сильным, иначе и быть не может. Но иногда силы кончаются. И приходится все же позволять воспоминаниям приходить ко мне, чтобы найти в них уверенность в том, что я был прав, выбрав этот путь.

* * *

Я помню тот день, Праздник Сбора Плодов на Таниквэтиль. Он начался для меня в тот час, когда я, вернувшись из Альквалондэ, пришел к двум Древам, и стоял между ними, чувствуя всем существом своим их лучи. Оттуда я отправился в Валмар, чтобы встретиться с отцом и братьями, которые были уже там. Праздничное настроение уже носилось в воздухе, встречные эльдар приветствовали меня радостными улыбками. И наконец я дошел до места, где собрались все. Йаванна приветствовала Эльдар и Валар, приглашая отведать плодов земли, и вкусить чудесного напитка из ягод, что приготовили ее девы. Вскоре начались танцы и я тоже отправился танцевать. Но танцевал я недолго, у меня было важное дело – я хотел вручить подарки, что приготовил к этому празднику. Я преподнес Йаванне украшение, в котором зелень полей Валинора сочеталась с альквалондским жемчугом. Явилась Владычица Варда, благословившая праздник и пожелавшая всем радости. И для нее у меня был сделан самоцвет, наполненный переливами янтаря. Смущаясь, я вручил его. Еще я подарил маме браслет, давно выкованный для нее. 

Вдруг я увидел Феанаро, он стоял и разговаривал со своими братьями. Странным мне показалось его лицо – хмурое и мрачное, словно не было вокруг веселого праздника. Феанаро пришел один, без сыновей. И ощущалось отсутствие Финвэ. Я очень давно не видел короля, с тех пор как он ушел из Тириона. А в Форменосе я ни разу не был – я, наверное, мог бы туда поехать, но знал, что в северной крепости меня никто не ждет. Ингвэ Ингвэрон приветствовал Феанаро и всех остальных эльдар, радуясь, что ссоры забыты и снова едины Нолдор. 

Какая-то тень пронеслась над нами, и Артарэсто вскрикнул – «Что это?». И в этот миг тьма пала на Валинор, тьма непроглядная, неожиданная. Трудно описать, что чувствовал я в этот час. Мир рухнул вокруг нас резко и страшно, и осколки его на нашем пути причиняли еще большую боль. Я не мог отпустить руку Артарэсто, потому что боялся потеряться. Но ничего не было видно, и это было тем более страшно, что я никак не мог понять, что произошло. И никто не мог. Со всех сторон доносились крики эльдар, искавших своих родичей. На меня налетел Финарато – я даже не сразу понял, что это он, так было темно. 

Все бросились на Эзэллохар, к Древам, и тут мы увидели, что Древа Света угасли. Потрясенная Йаванна трогала листья и ветви, которые безжизнено падали к ее ногам. Я упал на колени рядом с Тельперионом, не веря своим глазам Артарэсто нащупал один серебряный лист и сжал в руке.  Элентари просила Йаванну исцелить деревья. Йаванна же сказала, что если бы хотя бы капля света была у нее, она бы смогла исцелить древа. Все посмотрели на Феанаро, стоявшего поодаль и ждали что он скажет. И он когда он ответил отказом - тьма, окружившая нас, стала еще непрогляднее. Он отказался отдать Сильмариллы, сказав что тогда он умрет, умрет первым из Эльдар Амана. И в тишине упало слово Владыки Намо: «Не первым!». Все вздрогнули, не понимая, что означают его слова. И вдруг вдалеке показались огни. «Факелы», - вырвалось у меня и крик этот подхватили стоящие рядом. Это были сыновья Феанаро. Страшную весть принесли они – король Финвэ был убит и Сильмариллы похищены Мелькором. Я оглянулся и увидел Феанаро, лежащего на земле. К нему было страшно приблизиться – я никогда не видел такого горя и даже не представлял, что может чувствовать сейчас сын Финвэ, потерявший сразу и отца и самое свое дорогое сокровище. И тут он встал. «Не Мелькор имя ему, Моринготто, Черный Враг Мира! Проклинаю его и тех, кто призвал меня сюда!» - проревел он и бросился бежать. «В Форменос! В Форменос!» - раздались крики. Мы с Артарэсто побежали вместе со всеми. Мы плутали по знакомым тропинкам, мы почти заблудились в родном Амане и вокруг была только тьма. Лишь звезды Варды возвращали в сердце надежду. Но как далеки были звезды, как призрачна надежда!

Форменос встретил нас гробовым молчанием. Лишь Майтимо Руссандол сказал негромко, но слышали его все: «Финвэ был королем всех Нолдор. Проходите». 

В Лориэне упокоилось тело Финвэ, рядом с Мириэль, матерью Феанаро. Недолго мы оставались там, нам надо было возвращаться в Тирион. Мы зажигали светильники по всему городу, а был их немного – кто знал, что они понадобятся?  Ведь свет Дерев раньше освещал почти весь город. «Кто же будет королем?» - носился вопрос над головами нолдор. И тут пришли феаноринги во главе с Феанаро. Куруфинвэ пришел в королевском венце и заявил, что он отныне король Нолдор. Я слышал, как стоящий невдалеке Махтан сказал: «Ну, не тебе это решать». 

Как описать его речь, как вспоминать эту страшную клятву? Звонкие голоса сыновей Куруфинвэ, повторяющие за отцом слова клятвы, разносились над безмолвным городом. Феанаро напомнил брату, что тот обещал следовать за ним и феаноринги выступили из Тириона. После этого Нолофинвэ говорил с народом, говоря, что нельзя позволять уходить им одним, что мы должны помочь родичам. И я решил, что он прав, что если Нолофинвэ поведет нас, я последую за ним. Отец тоже решил идти вслед старшим братьям. А мы пытались понять, что делать нам. Понятно было, что если идти, то идти всем вместе. Я вдруг вспомнил о мече, что сделал задолго до этого. Зачем я его сделал, сейчас я уже не понимал, но решил, что он мне пригодиться. И, вытаскивая его из фонтана, я увидел, как дрожат мои руки. Я сжал рукоять обеими руками, чтобы никто кроме меня этого не заметил. «Не думал, что ты мне пригодишься», - подумал я, глядя на меч. 

Обернувшись, я увидел Нэрданэль, молча стоящую поодаль и смотрящую как мы собираемся уходить. Повинуясь внезапному порыву, я подошел к ней. Она спросила меня: «И ты уходишь, Ангарато?..», и я ответил: «Да, мы должны идти за родичами, чтобы им помочь. Видишь, я взял с собой меч, чтобы сражаться со злом». «Не думаешь ли ты, что если бы ты вообще не сделал этот меч, ты бы, возможно, помог им больше?» - спросила меня Нэрданэль. Что я мог ей ответить. Помолчав, я сказал ей: «Я должен идти». «Иди, Ангарато, я больше не могу прощаться» - отвечала она, и я рванулся к выходу из Тириона, стараясь не оглядываться назад. Мы оставляли свой дом, взяв с собой то немногое, что могли унести. «Почаще оглядывайтесь назад, Нолдор»,- сказал отец, но я и без того оборачивался и глядел на огони Тириона, тающие позади. 

* * *

Нолофинвэ с сыновьями выступили еще раньше нас, но скоро мы их нагнали, и тут из тьмы донеслись какие-то крики. Я прислушался. И услышал слова Нолофинвэ: «Альквалондэ больше нет. Феаноринги силой увели корабли». Кто-то впереди закричал, Финарато рванулся бежать к Гавани и я – за ним. 

Альквалондэ встретило нас... Нет, оно нас не встретило. Мало кто мог нас встретить – берег был усеян трупами. Повсюду валялись стрелы. Я замер, услышав рыдания матери и страшный голос Ольвэ, похожий на рев раненного зверя: «Они нас убили! Они увели наши корабли!», хотя я даже не знаю, правильно ли расслышал то, что он сказал. «Amme!» - повторял я непослушными губами. Я оглядывался и видел трупы друзей, и жемчужную набережную, залитую кровью. Братья, сестра и отец оказались рядом, пытаясь успокоить рыдающую Эарвен. «Мы же могли их остановить!» - сказал кто-то рядом. «Мы же могли их остановить!» - билась в голове мысль - «Как же мы могли опоздать!...». И в довершении всего: «И теперь мы должны идти дальше?!...».

И мы должны были идти дальше, должны, оставив позади разоренное Альквалондэ и мать, вдоль берега на север. Сыновья Феанаро и их дружина плыли на кораблях. Смотреть на них я не мог, поэтому держался рядом с братьями и отцом. В неверном свете факелов возникла темная фигура. «Намо Мандос!» - прошелестело по толпе. И в наступившей тишине услышали мы Пророчество. Холодно было в Арамане, но после слов Владыки Намо стало еще холоднее. Никому не стало теплее от дерзких слов Феанаро, который призывал не слушать Валар и скорее отправляться в Эндорэ. 

Неожиданно вперед вышел Арафинвэ. «Я иду просить прощения и не стыжусь этого...» - сказал он. Еще говорил он, но я уже понял сразу - отец решил остаться, и мы должны будем идти в Эндорэ без него. Одни. «Трус, предатель» - донеслись чьи-то негромкие голоса справа. Я вздрогнул и шагнул было, чтобы увидеть тех, кто это сказал, но отец продолжал говорить и мне хотелось услышать, что он скажет еще. «Кто нибудь останется со мной?» - спросил он. Вперед вышли несколько Эльдар. У меня дрожали ноги. Принятое решение, стыд и боль от увиденного в Альквалондэ сковали меня и двинуться я не мог. И когда Феанаро развернулся спиной к Арафинвэ и скомандовал сыновьям и дружине грузиться на на корабли, я понял, что опоздал. 

Финарато стал нашим лордом отныне. И Арафинвэ ушел, а мы остались ждать кораблей на берегу, провожая взглядом удаляющиеся факелы. Я не знал, что будет, когда корабли вернутся за нами. Мысль о том, что нам придется плыть на них, помня о том, какой ценой были взяты эти корабли, мучила меня, но я не говорил это вслух. Я смотрел на тающие вдали паруса и вспоминал о том, что на одном из них мы когда-то ходили с братьями в море. И всех нас терзало ожидание, свежи еще были раны от расставаний и пережитого ужаса. 

«Смотрите! Зарево!» - услышал я и подбежал к берегу. На другом берегу разгоралось зарево. «Нас предали! Корабли горят!» - кричали одни. «А вдруг на родичей напали? Надо спешить на помощь!» - кричали другие. Мы знали, что поздно оступать. Нолофинвэ сказал, что мы пойдем по льдам, что покрывали пролив на севере. Никто никогда не ходил там раньше, и опасен был тот путь, но он был единственный, и иного пути у нас не было. 

Мы выступили в поход сразу, как было принято решение. Недалеко еще мы успели уйти, растянувшись длинной цепочкой, как вдруг сзади меня раздался крик Турукано: «Эленвэ!!» Я рванулся назад и увидел как Турукано протягивает руки к полынье. «Эленвэ!!» Он пытался подобраться ближе, и чуть сам не скользнул туда. Я схватил его за ногу и силой оттащил от ледяной трещины. Прибежал Финарато с криком: «Скорее все отсюда, льдина сейчас совсем разломится!» Нолофинвэ схватил сына в объятья и не отпускал. Я отошел, чтобы им не мешать и увидел знамя, которое выпало из руки Турукано. Я взял его и дальше шел с ним. На первом же привале мы вытащили две веревки, у кого они были и связались в цепочки. Ветер трепал знамя, которое я нес в левой руке, и часто закрывал мне глаза. Но это было к лучшему – хоть как-то нарушало однообразие ледяной пустыни вокруг. Синее – белое. Синее – белое.. Синее – белое... 

Сколько шли мы по Хэлкараксэ, никто не может сказать. С падением Древ остановился счет времени, и мы сами не знали, сколько дней, сколько лет шли мы по вздыбленным льдам. Знаю лишь, что достигнув Эндорэ, мы осознали, что силы были у всех уже на исходе. На небо всходили новые светила, и новый мир возникал вокруг нас под лучами Итиль и Анара, не похожий на тот, что мы знали раньше. Мы поняли, что Валар вернули свет в Арду и надежда вновь вспыхнула в сердцах изгнанников...

* * *

Сегодня я проснулся сам, не дожидаясь пока меня разбудит грохот бури. Было как-то необыкновенно тихо и спокойно, но небо, затянутое тучами, казалось мне чужим и враждебным. Мне снова снился этот сон – я редко вижу его, но всегда ясно и отчетливо. 

Я видел лес, освещенный лучами Лаурэлина. Лес был знакомый, где-то недалеко ко от Тириона. Я шел легко и быстро, ведь я возвращался домой, и ноги сами несли меня вперед. Впереди показался Тирион. И тут я увидел, что мой город пуст. Ни единого движения не было заметно среди его белых стен. Сердце мое защемило от тоски. Я направился в Альквалондэ но и там не было не единой живой души... Лишь ветер с моря чуть шевелил поникшие флаги. И я бросился дальше, не разбирая дороги, пока наконец впереди я увидел какую-то знакомую фигуру «Amme!» - крикнул я, бросаясь в объятия матери... Видение изменилось... Я снова шел по Хэлькараксэ. Снова я чувствовал под ногами льды и слышал вой ветра в торосах, только знамени в руках у меня не было. Я шел, как тогда, потому что был должен идти. Впереди, среди снежной метели рвались на ветру знамена. Синее и белое.. Казалось, этот путь никогда не кончится, как вдруг я понял, что я в Митриме и передо мной стоит Финарато. «Помни, что мы пришли по воле Валар через льды и нас вела судьба» - услышал я голос брата и проснулся. 

Уже светало. Красные отблески зари окрасили стены комнаты в розоватый цвет, моя собственная бледная тень проявилась на гладком полу. И вдруг я понял, что для рассвета еще слишком рано. Я вскочил и подошел к окну. На севере разгоралось зарево. Оно было каким-то странным, неровным и движущимся, казалось клубы дыма смешанного с огнем вздымались до самого неба. «Совсем как в Арамане», - мелькнула некстати мысль и исчезла. Снаружи донеслись крики дозорных: «Тревога! Тревога!» 

Отец, я знаю, ты не слышишь меня. Но как же мне хочется верить, что ты простил наш уход, простил нас всех за то, что мы оставили тебя одного. За то, что я не остался с тобой. Сколько силы воли и решимости идти на помощь родичам потребовалось мне, как убеждал я себя, что мой долг идти вместе с братьями. О тебе и о матери я думал, когда шел через льды, ведь сердце мое оставалось в Тирионе, в нашем доме, оставленном нами так бездумно. Когда я ушел на север, вместе с Айканаро, я ушел потому, что хотел воевать с Врагом, чтобы этим оправдать перед самим собой свой уход из Валинора, чтобы часто видеть перед собой мрачные вершины Тангородрим и думать, что мой выбор был правильным... Я шел сюда воевать.

«И война началась», - подумал я. Финарато, Артарэсто, Артанис,  я рад, что вы далеко на юге. Вы скоро узнаете о том, что произошло, гонцы передадут вам известия о новом наступлении. Я вдруг вспомнил, как Артарэсто сказал тогда в Тирионе: «Те, кто последует за Феанаро, сгорят в огне, что сжигает его!» Ты оказался провидцем, брат. Огонь приближается и что нам противопоставить ему? Только нашу отвагу и мысль, что наше сражение будет не совсем бесполезно. Я взял  свой меч и вышел навстречу огню.