Книжные полки

НОКШИОГАУНСКАЯ ЛЕГЕНДА

Ирландская легенда

Есть в Типперэри один такой диковинный холм, какого больше во всем мире не сыщешь. Вершина его торчит ну прямо как ночной колпак, нахлобученный поутру небрежно да спросонья на чью-то голову. И на самой той вершине примостился домик, в котором хозяйка его частенько устраивала с друзьями веселые пирушки. Но все это было уже много лет спустя, когда эльфов здесь уже не стало, и теперь, сдается мне, в домике том никто не живет. 
А когда домика еще и в помине не было, и землю тут никто не вспахивал, прямо на вершине этого холма было огромное пастбище, и на нем пастух днем и ночью пас стадо. Только место это издавна числилось за эльфами, и крепко недоволен был лесной народец, что поляна, где они привыкли прыгать да резвиться, вся вытаптывалась грубыми копытами коров да быков. Их нежные уши слышать не могли коровьего мычания. Наконец, царица эльфов сама решила спровадить незваных гостей, и вот что она придумала. Только наступала осень и по ночам над холмом поднималась яркая луна, только коровы утихомирятся и лягут на ночлег, а пастух, укрывшись своим плащом, располагаясь на покой, принимался любоваться звездами, сиявшими ему с небес, тут как раз и выходила царица эльфов и ну плясать перед пастухом, каждый раз в новом обличье и непременно таком, что кровь стыла в жилах у бедняги. То она становилась вдруг огромной кобылицей с крыльями, как у орла, и с хвостом, как у дракона, при этом громко шипя и извергая пламя. Потом вдруг в мгновение ока превращалась в маленького хромого человечка с бычьей головой, вокруг которой плясали языки пламени. То явится громадной обезьяной на утиных ногах да с индюшачьим хвостом. В кого только царица эльфов не превращалась! Уж мне и дня не хватит, чтобы все описать. При всем том она и ревела, и ржала, и шипела, и мычала, и выла, и ухала, да так страшно, что и вообразить невозможно. Бедняга пастух накрывался с головой и звал на помощь всех святых. Но тщетно. Стоило царице эльфов дунуть, как плащ срывало у него с головы, как ни тщился пастух удержать его. К тому же ни один святой не удостоил его с небес и толикой внимания. И что еще хуже, пастух не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, не мог даже глаза закрыть и принужден был оставаться на месте, удерживаемый неведомой силой, и пялиться на все эти страсти, так что волосы у него на голове вставали дыбом, на целый фут приподнимался колпак на затылке, а зубы стучали друг о дружку с такой силой, что казалось, вот-вот вылетят. Коровы при этом начинали метаться как безумные, будто их жалили несметные рои оводов. Вот так все и продолжалось, пока не вставало над холмом солнце.
Несчастные, потерявшие покой коровы стали сохнуть, еда уже не шла им впрок; к тому же их стали преследовать всякие напасти. Ночи не проходило, чтобы какая-нибудь корова не калечилась, упав в яму, или от чего-то не околевала. Скотина падала в реку, тонула в ней. Словом, прямо-таки не было спасения от всяких напастей. Но что еще хуже, невозможно было сыскать пастуха, который согласился бы ходить за стадом по ночам. Перед царицей эльфов даже самый бывалый и то чуть ума не лишался. Хозяин пастбища не знал, что и делать. Он предлагал денег вдвое, втрое и вчетверо больше, да только никто не отваживался, даже за большие деньги, идти на такой страх. Ну а царица эльфов, торжествуя победу, продолжала свои выходки. Меж тем стадо все скудело и скудело, люди боялись проводить ночь на том пастбище, а эльфы во множестве вернулись на тот холм, беспечно веселясь так, как и прежде. Они, расположившись широким застольем на шляпках большущих грибов, пировали, распивая капельки желудевой росы. 
А бедняга хозяин все ломал себе голову, как теперь ему быть. Хозяйство его с каждым днем все таяло, работников обуял страх и близился срок платы за землю. Немудрено, что крестьянин становился все мрачнее, и часто видели, как он бродит по округе точно в воду опущенный. А жил в том краю человек по имени Ларри Хулаган, и лучшего, чем он, волынщика во всех пятнадцати приходах графства не сыскать. И этот Ларри уж такой удалой парень, уж где он только не побывал, а ничего и никого не боялся. Налей ему чарку пополней, и ему сам черт не брат! Был он не прочь и с разъяренным быком сразиться, а уж красотку и вовсе голыми руками брал. Вот в одну из таких мрачных прогулок набрел тот крестьянин на Ларри, ну и Ларри спрашивает его, отчего, мол, такой невеселый. Вот крестьянин и поведал ему про свои несчастья.
- И только-то? - Ларри говорит. - Вот уж, право, не стоит печалиться! Да будь этих эльфов на твоем холме Нокшиогауна что картофельного цвета в полях Элиогерти, меня этим не запугаешь. Да и негоже мне, ни в жизнь не дрогнувши и перед здоровенным детиной, спасовать перед ничтожным эльфом, что всего-то величиной с палец!
- Ларри, - говорит ему крестьянин, - ты бы лучше так не похвалялся, а то, не ровен час, они тебя услышат. Но уж только если ты не шутишь и согласен с недельку постеречь мое стадо на вершине холма, тогда хоть да той самой поры, когда солнце вконец перегорит и будет светить не ярче грошовой свечки, можешь столоваться у меня и брать все, что душа пожелает.
Так и уговорились они, и вот только луна стала заплывать за гору, отправился Ларри на вершину холма. Напотчевавшись в доме у крестьянина ячменным пивком, расхрабрился Ларри. Уселся он спиной к ветру на большом камне в ложбинке и достал свою волынку. Поиграл малость, как вдруг слышит - сквозь порыв ветра доносятся до него тихие и мелодичные голоса эльфов. Будто смеются они, заливаются, и все громче м громче. И тут Ларри явно услышал, как кто-то из них произнес:
- Ишь ты, еще один к нам в хоровод норовит! А ну, царица, проучи-ка его за эдакую прыть!
И голоса умчались прочь. Ларри почудилось, будто стая комариков мимо уха пронеслась. Тотчас он поднял глаза и видит: на фоне луны выросла перед ним громадная черная кошка - вздыбилась на всех четырех лапах, спину выгнула и мяучит, что водяная мельница рокочет. И вдруг как взовьется под небеса да как закрутится волчком на одной лапе, крутилась, крутилась, оземь грянулась и тут же рыбой-семгой оборотилась - на шее галстук, внизу две ножки, на ножках сапожки.
- А ну, сокровище, - говорит Ларри, - спляши-ка, а я подыграю!
И принялся играть. Уж и так она перед ним представала, и эдак, только он знай себе играет, - что-что, а это он умел! Под конец иссякло терпение у царицы эльфов. И обратилась тогда царица эльфов в теленка, белоснежного, с глазками кроткими. Подходит к Ларри смиренно так и ласково, а сама-то и думает смиренным своим видом Ларри провести и опять какую-нибудь пакость выкинуть. Да Ларри был не так прост. Только она к нему подошла, он - волынку в сторону и прыг ей на спину.
Если глядеть с вершины холма Нокшиогауна на запад, в сторону безбрежной Атлантики, можно увидеть королеву рек Шаннон, <разливающуюся как море> и плавно текущую навстречу океану, туда, где высится славный город Лимерик. В ту ночь так и сверкала под луной река и такой прекрасной казалась сверху, с высоты далекого от небес холма. Десятки лодочек скользили по водной глади, а вдоль берега весело летела рыбачья песня. Так вот, Ларри, как я уже сказал, скакнул на спину царице эльфов. А та, возрадовавшись, что теперь уж сумеет потешиться над ним, ринулась с вершины холма вниз и одним прыжком легко перескочила через Шаннон, который от этого холма отделяло не менее десяти миль. Произошло это в мгновение ока. Опустилась царица эльфов на том берегу, взметнула задние копыта, и покатился Ларри кубарем прямо в мягкую траву. Приземлившись таким образом, он почесал в затылке и, глядя ей прямо в очи, говорит:
- Ишь, молодчина какая! Славный прыжок для теленочка!
Поглядела на него царица эльфов, поглядела да и приняла свой обычный облик.
- Что ж, Лоренс, - говорит, - ты храбрый малый. Ну а обратно так же вот полетишь?
- Только о том и мечтаю, - отвечает ей Ларри. - Если ты не против, конечно.
Вот снова обратилась царица эльфов в теленка, Ларри запрыгнул ей на спину, снова скакнула она, и снова они оказались на вершине Нокшиогауна. Приняв опять свой настоящий облик, говорит ему волшебница:
- Показал ты себя, Лоренс, таким храбрецом, что отныне паси свое стадо на этом холме, мы не станем докучать тебе. Рассвет уж близко. Иди к крестьянину и все ему расскажи. А если что нужно тебе будет, только попроси, получишь все, что пожелаешь. 
С тем она и исчезла. Но слово свое сдержала, ни разу, пока был жив Ларри, холм тот не посещала. А он тоже ни за чем к ней не обращался. Так и жил - дул себе на волынке, пиво попивал на хозяйские денежки да ночь коротал в тепле, в хозяйском доме, изредка присматривая за стадом. Но вот пришло время, и помер Ларри. Похоронили его средь зеленого луга в любезном Типперэри. Только вернулись или нет эльфы после его смерти на холм Нокшиогауна, это я вам сказать не могу.

Взято с http://kor.mk.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?board=worlds&action=display&num=513

Назад на Книжные полки Нан-Эльмота

Рейтинг@Mail.ru  

Hosted by uCoz